Начал с маленькой книги стихов Лирика (1934), затем, постоянно расширяя объем и проблематику, выпустил сборник Дальневосточные стихи (1939), отразившие впечатления Долматовского о командировке в 1938 на Дальний Восток (в 1939 награжден редким в те времена орденом «Знак Почета»), Московские рассветы (1941), Степная тетрадь (1943), Вера в победу (1944), Стихи издалека (1945), Слово о завтрашнем дне (1949; Гос. премия СССР, 1950), Сталинградские стихи (1952), О мужестве, о дружбе, о любви (1954), Годы и песни (1963), Стихи о нас (1954), И песня и стих (1975), Надежды, тревоги... (1977), Я вам должен сказать (1984).
Поэзия Долматовского, с 1939 в качестве военного корреспондента участвовавшего в походе Красной Армии в Западную Белоруссию и в войне с Финляндией, а с 1941 – в боях с гитлеровцами, во многом питалась фронтовыми впечатлениями, как и его прозаические произведения – повесть Зеленая брама. Документальная легенда об одном из первых сражений Великой Отечественной войны (1979–1989), в которой – одной из первых в отечественной литиратуре – рассказана основанная на личном опыте автора, попавшего в 1941 в окружение и бежавшего из плена снова на фронт, правда о первых страшных месяцах войны и жестокой несправедливости сталинского государства, обвинявшего в предательстве всех советских «окруженцев» и пленников; воспоминания Было (кн. 1–2, 1973–1979; окончат. вариант – Записки поэта), рассказы и очерки.
Настоящую известность Долматовскому принесли песни на его стихи, задушевные и лиричные, отмеченные близостью к традиционному русскому городскому романсу и в то же время оживленные свежей образностью, всегда чутко улавливающие боли и радости, ход мыслей и чувств современника – будь то старик-патриот, вступающий в неравную схватку с диверсантами (Дальняя сторожка, 1939), влюбленный, переполненный весенней радостью бытия («Все стало вокруг голубым и зеленым...», 1941), солдат, уходящий на фронт (Моя любимая – «Я уходил тогда в поход...», 1941), офицер, очарованный кусочком мирной жизни в горниле войны (Офицерский вальс, др. назв. – Случайный вальс), 1943), первый парень на деревне, едущий в город на учебу («Провожают гармониста в институт...», 1948), или рабочий паренек, ждущий любимую на свидание (Сормовская лирическая, 1949). Многие песни на стихи Долматовского вошли в популярные кинофильмы (Любимый город – фильм Истребители; «Эх, как бы дожить бы до свадьбы-женитьбы» – фильм Пархоменко; Тоска по родине и Песня мира – фильм Встреча на Эльбе; «Я Земля! Я своих провожаю питомцев...» и «И на Марсе будут яблони цвести» – фильм Мечте навстречу, и др.); многие воспринимаются как неотторжимый знак времени и даже как народные (Песня о Днепре – «У прибрежных лоз, у высоких круч...»), Ленинские горы, «За фабричной заставой...», «Мы жили по соседству», Школьные годы). Даже там, где импульсом для создания текста служила явная или неявная идеологическая установка, сила и искренность поэтического языка, сюжетная изобретательность, версификационная гибкость сообщают текстам поэта художественную выразительность, подкрепляемую нежной или мощной красотой мелодии многих видных отечественных композиторов (в т.ч. Н.В.Богословского, В.П.Соловьева-Седого), работавших с Долматовским («Родина слышит, родина знает...», Воспоминание об эскадрилье «Нормандия-Неман» – «Я волнуюсь, заслышав французскую речь...», «Если бы парни всей Земли...», Венок Дуная.
Неподдельным пафосом проникнуты и публицистические, и лирические, и «жизнеописательные» поэмы Долматовского (Феликс Дзержинский, 1938; Последний поцелуй, 1967; Руки Гевары, 1972, о латино-американском революционере Э. Че Геваре; Чили в сердце, 1973, о свергнутом военным переворотом демократическом президенте Чили С.Альенде; Побег, 1974; Хождение в Рязань, связанная с есенинскими реминисценциями, 1975; Письмасына, 1977; У деревни «Богатырь», 1981) – как и во многом автобиографический стихотворный роман Добровольцы (1956, о первых строителях метро), и поэтическая трилогия Одна судьба (1947).
Долматовский занимался также литературной критикой (книги Из жизни поэзии, 1965; Молодым поэтам, 1981), переводами, редакторской и составительской работой.
Умер Долматовский в Москве 10 сентября 1994.
Статья из Онлайн Энциклопедии Кругосвет.
ПОНЫРИ.
Есть между Курском и Орлом
Вокзал и станция одна –
В далеком времени былом
Здесь проживала тишина.
Лишь временами гром и дым
Врывались весело в вокзал:
Зеленый поезд, шедший в Крым
Здесь воду пил и уголь брал.
Здесь разливали молоко,
Кур покупали впопыхах.
Свисток и поезд далеко,
В полях, во ржи и васильках.
Я снова в памяти найду
Полоску розовой зари
И эту станцию в саду
С названьем странным – Поныри.
…Мы взяли станцию зимой,
И бой на север отошел,
Туда, где линией прямой,
Стремятся рельсы на Орел.
- Но километрах в десяти
- Мы встали. Грянула весна,
- И ни проехать, ни пройти –
- Весной захлестнута война.
-
- В тиши прошли апрель и май,
- Июнь с цветами у траншей,
- Жил, притаясь, передний край
- Недалеко от Понырей.
-
- И грянул наконец июль.
- И пятого, в рассветный час,
- Снарядов гром, и взвизги пуль,
- И танки ринулись на нас.
-
-
- Огонь окопы бил внахлест,
- У блиндажа трещала крепь,
- И шла пехота в полный рост,
- За цепью цепь, за цепью цепь.
-
- Мы знали замысел врага:
- Лавина танков фронт прорвет,
- Загнется курская дуга
- И в окруженье нас возьмет.
И Курск,
многострадальный Курск,
Его кудрявые
холмы,
И к Сейму живописный спуск,
И
все, что полюбили мы,
В тюрьме окажется
опять,
Изведав краткий срок весны…
Нет,
этот край нельзя отдать,
Здесь насмерть
мы стоять должны.
Завыли бомбы.
Черный вихрь
Засыпал не один
блиндаж.
Приземистые танки «тигр»
Передний
край прорвали наш.
Но все ж никто не
побежал,
Не дрогнули порядки рот,
И
каждый мертвый здесь лежал
Лицом к
врагу, лицом вперед.
Стояли пушки
на холмах,
Почти у самых Понырей,
Остались
на своих местах
Лежать расчеты батарей.
- Я позже видел их тела
- На окровавленной земле.
- Пусть в землю гаубица вросла –
- Снаряд последний был в стволе.
-
- Шел бой на станции. Кругом
- Железо, немцы, мертвецы,
- Но новой школы красный дом
- Решили не сдавать бойцы.
-
- Окружены со всех сторон
- Они сражались. Здесь был ад.
- Но эта школа – детский сон,
- Уроки, пионеротряд…
-
- Что значило отдать ее?
- Ведь значило отдать
- И детство светлое свое
- И нас оплакавшую мать.
-
- В разбитый телефон сипя,
- Кровь растирая на лице,
- Огонь «катюши» на себя
- Безусый вызвал офицер.
- Лишь чудом он остался жив.
- Что думал он в тот страшный миг,
- Себя мишенью положив,
- Какую мудрость он постиг?
Об этом я его спросил,
Когда он выполз из огня.
Он отвечал: «Я был без сил,
В кольце сражался я два дня.
И я поклялся победить,
Разбить врага любой ценой.
Так жадно мне хотелось жить,
Что смерть не справилась со мной».
Всю ночь бомбили Поныри,
Дорогу, станцию и мост,
Ракеты, вспышки, фонари
Затмили свет июльских звезд.
Но та лучистая звезда,
Что на пилотке носим мы,
Она не гаснет никогда
При смене пламени и тьмы.
- И вот остановился враг
- В огне, в крови, в дыму, в пыли.
- На поле танковых атак –
- Столбы металла и земли.
-
- Наверно, курский наш магнит
- Притягивает их сюда.
- И танк идет, и танк горит,
- И замирает навсегда.
-
- И снова лезут. И опять
- На танке танк, на трупе труп.
- И надо биться, жить, стрелять,
- Стирая пену с черных губ.
-
- Гремели в долах и лесах
- Бои с зари и до зари.
- Орел и Курск – как на весах,
- А посредине – Поныри.
-
- Как вьюга, леденил врагов
- Снарядов оголтелый вой,
- Среди цветов, а не снегов
- Нам было наступать впервой.
-
- Иди вперед, воюй, гори…
- После войны когда-нибудь
- Вернись в родные Поныри,
- Где начинал победный путь.
-
- Пройди на станцию, на шлях,
- Где страшный след сраженья свеж.
- Какая сила в Понырях
- Железным сделала рубеж?
-
- Здесь не было ни гор, ни скал,
- Здесь не было ни рвов, ни рек,
- Здесь русский человек стоял,
- Советский человек.
-