Письма с фронта… Вот они лежат перед нами. Многие из них написаны наскоро, в промежутках между тяжелыми боями, в окопах, блиндажах при свете коптилки, на койках фронтовых медсанбатов. Написаны они на фронтовых почтовых бланках, на листах, вырванных из школьной тетради или блокнота, а то и просто на серой оберточной бумаге. Поистерся карандаш, выцвели чернила. Пожелтели зачитанные, залитые слезами листки. Но как бережно они хранятся, хотя некоторые письма настолько ветхи, что только заложенные в полиэтиленовую пленку не рассыпаются на куски. Фронтовое письмо шло без марки, без конверта. Иногда фронтовой треугольник находил адресата через несколько месяцев после отправления.

Многие письма просты, безыскусны, почти в каждом из них присутствует одна фраза: «Жив и здоров, того и вам желаю». Для тех, кто ожидал вестей с фронта, уже само письмо означало так много: жив! А если в семью приходила похоронка , то письма становились священной реликвией семьи погибшего.

Фронтовые письма документы особые. Среди их авторов люди разных возрастов и профессий, разного жизненного опыта. Война оторвала их от мирного труда и сделала солдатами. Многие их них только начинали свою жизнь, находясь в счастливой ее поре- поре юности. Другие надели солдатскую шинель, неся за плечами большой жизненный и трудовой опыт.

Наш земляк молодой парень из Щигровского района , призванный на службу в марте 1943 года, Дмитрий Маричев писал родным: «Я пока живу хорошо, меня обмундировали, нахожусь при артиллерии. Стало тепло, живем хорошо.. Скоро немцам жару дадим, как под Сталинградом.. Ваш сын Дмитрий 20/06.-43.»

Строки фронтовых писем повествуют о трудных дорогах войны. В них запечатлелись многие эпизоды героической эпопеи нашего народа, ярко проявился моральный облик советского солдата, его душевная щедрость, высокий патриотизм и беззаветная преданность Родине и воинскому долгу.

Гвоздин Матвей Федорович писал жене Шуре 10 июля 1942 года. « Я горю одним желанием скорее разбить фашистскую сволочь зарвавшуюся в нашу страну и потом вернутся домой, домой в родную семью…Да, это время еще далеко, но оно наступит..»

Адольф Новиков, узнав о смерти брата, пишет сестре Рите: « Я дал клятву бить извергов за смерть брата героя и сейчас мщу ему еще с большей силою! Смерть извергам кровавым! Я задыхаюсь от мести к врагу. Я мщу, сейчас идет жаркий бой, вражеские снаряды обложили нас кругом, но я пишу это письмо. Пока я жив, я буду уничтожать врага! Я пошел вперед! До свидания 19 июля 1943г. С приветом сын и брат А. Новиков».

Братьев Новиковых Анатолия Васильевича и Адольфа Васильевича военные дороги свели на Курской дуге. Анатолий командовал полком в 307 с.д., а младший Адольф был воином в составе 75 гв.с.д. Позиции этих дивизий были почти рядом, их разделяли какие-то километры. И все три месяца подготовки к летним боям братья были близко друг от друга, но не знали этого. Только после гибели Анатолия , получив из дома письмо, младший брат узнал, что могила старшего находится совсем рядом и разыскал ее, чтобы оплакать его (брата)

Каждый, ушедший на фронт, не прерывал связи с родным краем. А те, чьи родные оставались на занятой врагом территории, писали письма родным своих друзей. В этих письмах выражена горячая любовь к родному дому, к отцам и матерям, братьям и сестрам, детям. Находясь постоянно перед лицом смерти, советские воины старались морально поддержать, ободрить тех, кто самоотверженно трудился в тылу. Стойко переносил все тяготы военного времени.

В письме от 17 июля 1942 года жене Матвей Гвоздин подчеркивая важность для него писем из дома цитирует рассказ Елены Кононенко : «Твоя карточка: «Эх девушки, девушки! Вы даже не знаете, как читаются ваши письма на фронте! Тут пьют каждую букву, а не то что слово, пьют, как человек , которого измучила жажда и он припал ртом к источнику.» Вот с какой мы жадностью читаем письма»

Письма с фронта полны заботы, вниманием к жизни и быту близких людей, содержат разные советы и наставления. Все эти так называемые житейские « мелочи», которых много в письмах фронтовиков, конкретно воссоздают суровую атмосферу трудных лет.

Подполковник Евгений Иванович Тихомиров (5-я АД в письме дочери от 10 мая 1942 года пишет: « Лилечка- доченька! Почему ты не держишь данные мне обещания . Почему я получаю от мамочки письма, залитые слезами, почему ты даешь ей плакать. Ведь ты знаешь, что папа слез не любит. Расцелуй крепко- крепко мамулиньку за меня – моя славная цыганочка и скажи ей , чтобы она помнила мою просьбу никогда не плакать. Ведь я скоро- скоро приеду, моя родная. Расцелуй своего братика Мишука крепко-крепко и скажи сынке что бы рос быстрей и был сильным и здоровым. Вот скоро мы разобьем фашистов и я приеду домой к вам. Мои любимые. Так смотри же дочка – береги мамочку и Мишука , целуй их за меня крепко- крепко – плакать не разрешай. Нужно терпеть – как бы не было больно. Запомни это доченька. Целую тебя крепко- крепко твой папа Е. Тихомиров.» Подполковник Е.И. Тихомиров погиб 4 августа 1943г. освобождая город Орел.

Фронтовые письма ярко демонстрируют непоколебимое единство фронта и тыла, которое помогло выстоять и одержать нашему народу победу над гитлеровскими захватчиками.

Курсант- артиллерист Александр Марковский 5 Января 1942 года пишет своим родным из г. Белорецка « В этот момент, когда мой отец и дядя сражаются на фронтах великой отечественной, против вероломно напавших на нашу Родину обезумевших фашистских извергов… Я овладеваю наукой военной техники. Чтобы потом , по окончанию училища, когда придет мое время , стать в ряды защитников Родины.. и буду непрестанно не жалея сил и даже жизни громить фашистских заправил своим грозным оружием. Стану на место погибших друзей и товарищей и оправдаю свой долг гражданина СССР».

Для нашего народа священна память о тех героических годах. Письма с фронта напоминают нам о грозном времени 4-х летней воинской страды, когда миллионы советских людей, одетых в солдатские шинели шли трудными дорогами Великой Отечественной войны. Письма с фронта. Вот они. Перед вами.

История одного экспоната.

В парке историко-мемориального музея Курской битвы расположены артиллерийские орудия. Это четыре противотанковые пушки ЗИС-3 образца 1942г с калибром ствола 76,2 мм и 152мм пушка – гаубица МЛ-20м. Они сразу же привлекают к себе внимание всех, кто посещает музей. Непоседливые мальчишки в мгновение ока оказываются за лафетом , заглядывают в смотровое окно, залезают на колеса и ствол орудия. Взрослые любят сфотографироваться у пушек. В эти моменты мало кто понимает, каким грозным оружием были эти пушки в период Великой Отечественной войны и в т.ч. Курской битвы. Установлены эти орудия по просьбе ветеранов 5 АД 4-го артиллерийского корпуса прорыва РГК, чтобы все послевоенные поколения видели те пушки, о мощь которых столкнулся лобовой таран фашистских танков.

Ветеран 86-й Берлинской , Краснознаменной, ордена Богдана Хмельницкого тяжелогаубичной артиллерийской бригады разрушения 5а.д. , 4-го арт. корпуса прорыва начальник штаба 1-го дивизиона капитан Карих Константин Иванович вспоминает три боевых эпизода в которых участвовали их 152 мм пушки-гаубицы.

Эпизод первый. Июнь 1943г. Первый дивизион 86-й тяжелогаубичной бригады разместился в 1,5 км. северо-западнее станции Малоархангельск вблизи железной дороги, перед передним краем немецких войск. В этом районе железная дорога проходила по «седлу» двух высот, где немцы имели хорошо укрепленный опорный пункт, откуда просматривали наши тылы на глубину 10км.

Наши артиллеристы оборудовали свои наблюдательные пункты с оптическими приборами наблюдения за боевыми порядками противника буквально в 200-х метров от нашего переднего края.

Высшим командованием было принято решение взять опорный пункт немцев , но атака нашей пехоты была подавлена огнем врага. Однако в период атаки наших пехотинцев артиллерийские разведчики засекли все огневые точки которые открыли немцы.

На следующий день бригаде было поручено разрушить опорный пункт немцев. Артиллеристы составили план операции и восемь огневых точек врага были разрушены до основания с невозможностью их дальнейшего восстановления. Немцы оставили район опорного пункта и наша пехота без боя заняла его. Это был первый бой дивизиона на Курской дуге 19 июня 1943года. И первый выстрел в этом бою произвело первое орудие второй батареи 1-го дивизиона, командиром которого был старшина Хохряков Павел Степанович, парторг батареи.

Эпизод второй. Началась Курская битва. Идут жесточайшие кровопролитные бои за станцию Поныри. Противник, заняв 7 июля вокзал станции Поныри, установил на стоявшей рядом водонапорной башне шесть пулеметов, которые прицельно поражали порядки пехоты 307-й СД. Наши пехотинцы выкатили на прямую наводку 45-мм пушку, но ее снаряды не принесли вреда башне. Тогда дана была команда командиру 3-й батареи 1-го дивизиона старшему лейтенанту Ефимову выверить прицельные линии, а затем вывести одну из гаубиц для стрельбы прямой наводкой по башне. Только забрезжил рассвет и наводчик различил эту башню, раздались выстрелы и огневые средства немцев исчезли в развалинах верха водонапорной башни. В составе расчета этой гаубицы был большой друг Поныровского музея Курской битвы председатель Совета ветеранов 5-й артиллерийской дивизии Семенихин Петр Андреевич.

Эпизод третий. В 1975 году ленинградский музей истории артиллерии пригласил на встречу ветеранов 86-й тяжелогаубичной бригады и продемонстрировал им документальный фильм «Штурм рейхстага», в котором есть эпизод работы 152мм орудия. В фильме хорошо был виден состав боевого расчета- наводчик у панорамы пушки, командир орудия, подающий команду, заряжающий и немного в стороне связист. Орудие стреляло по рейхстагу. Ветеранов- артиллеристов заинтересовали эти кадры. Тем более, что орудия бригады также участвовали в штурме рейхстага. Вот , что указывает в своей книге «На службе штабной» начальник штаба артиллерии 1-го Белорусского фронта генерал Надысев в главе «Уличные бои в Берлине»: «86-я тяжелогаубичная бригада 5-й артиллерийской дивизии прорыва в период берлинской операции действовала в полосе 79-го стрелкового корпуса. Эта бригада обеспечила стремительное наступление 207-й СД, которая первая вышла к столице фашистской Германии и завязала уличные бои…Орудия 1-го дивизиона бригады были развернуты в 200-300м. от рейхстага; ведя огонь прямой наводкой, они обеспечили успех пехоты на важном участке»

Ветераны 86-й гаубичной бригады начали поиски тех артиллеристов , которых засняли во время уличных боев в Берлине наши кинодокументалисты. Эти поиски увенчались успехом и вскоре стало известно, что на документальных кадрах в фильме засняты командир орудия- Хохряков Павел Степанович. На груди у него хорошо просматривается орден Красной Звезды, полученный им в боях за станцию Поныри. Заряжающим был Стома Макар Михайлович и наводчиком – Лямин Владимир Борисович. Таким образом пушки- гаубицы 86-й тяжелогаубичной бригады не только выдержали натиск фашистской армии на Курской дуге ,но и громили врага в его последнем очаге сопротивления- рейхстаге. И очень символичным оказался тот факт , что командир орудия вступивший первым в бои на Курской дуге оказался тем же командиром чье орудие первым стреляло по рейхстагу. Это тяжелое орудие достойно представляет 86-ю бригаду в ленинградском музее истории артиллерии.

Боевую историю 152мм гаубицы передал нашему музею , а также подкрепил фотографиями разбитых немецких укреплений , уличных боев артиллеристов бригады в Берлине лауреат Ленинской премии, ветеран Отечественной войны и атомной энергетики, кавалер 6-ти орденов , в т.ч орденов Боевого и Трудового Красного Знамени, кандидат технических наук , персональный пенсионер союзного значения КАРИХ Константин Иванович.

История одного экспоната.

В экспозиции Поныровского историко- мемориального музея Курской битвы имеется фотография, на которой мы видим солдат, сидящих плотным кругом на поляне, а в центре, за походным столиком сидит поэт Константин Михайлович Симонов. Запись под фотографией лаконично гласит: «Поэт Константин Симонов читает свои стихи солдатам.»

А вот что вспоминает об этом пребывании поэта ветеран 75 гв. стр. дивизии Евгений Георгиевич Капитонов в своей книге «Падение «Цитадели» . « В самом начале сражения стало известно, что в нашу дивизию приехал военный фотокорреспондент газеты «Красная звезда» Яков Халип и поэт Константин Симонов. Были они два или три дня, о чем Симонов довольно подробно написал во втором томе своей книге- дневнике «Разные дни войны»

В час ночи 6 июля Симонову позвонил редактор «Красной звезды» и, сообщив, что немцы перешли в наступление на Курской дуге, предложил немедленно выехать в 13-ю армию Пухова.

«Через два часа, - пишет Симонов,- я выехал с Халипом и, сделав 450км., мы к вечеру уже были на командном пункте 13-й армии генерала Н.П. Пухова. «Поговорив ночью с Пуховым, уже перед рассветом поехали в 75-ю Сталинградскую дивизию генерала Горишного, которая вступила в бой вчера утром, была выведена из второго эшелона после того, как стоявшая перед ней дивизия была оттеснена и разбита во время первого натиска немцев».

Симонов утверждает, что это все, он успел записать в дневник. Далее следуют записи из сохранившихся блокнотов: «Горишный: «Мы за эти дни 126 танков уничтожили, и это учтите , только моя пехота и моя артиллерия»

«Вот эти низинки впереди мы их уже назвали оврагами смерти. Вчера немцы выдвинулись вперед по этим оврагам, залегли и ждут своих танков. А мы их танки задержали огнем и их пехота лежит и ждет. А мы тем временем подвезли бригаду «Катюш» и накрывали сплошняком все эти овраги». Горишный показывает мне по карте, - записывает Симонов.

Горишный: «Вы знаете, вчера под вечер немцы до того густо шли на нас , пикировали, что один бросил бомбу на другого. Тот рассыпался буквально в порошок, а сопровождающий истребитель от взрывной волны перевернулся в воздухе и врезался в землю.

Вдруг вспоминает о потерях первого дня: «Я понес потери до 2000 человек и потерял 48 танков. Люди, я вам просто скажу, умирали за пушками, но в свою очередь 50 немецких танков набили.

Запись Симонова: «Сверху, из корпуса сообщают , что через наш участок идут 200 наших самолетов бомбить немцев….Вслед за нашим налетом- немецкий. Первый был в пять утра. Второй –в девять. Этот третий. Начинается танковая атака. Немецкая артиллерия опять бьет по нашему оврагу. По донесениям, в поле нашего собственного зрения и вне его, на участок дивизии идет 250 танков. Горишный говорит: «Вчера бились с 31-й панцирной. Считаю, что в основном вывели ее из строя. Интересно, с кем сейчас имеем дело.»

Запись Симонова : «Подробностей этого дня не помню. Помню только, что весь день одно громоздилось на другое и несколько раз казалось, что вряд ли останемся целы».

Записи свидетельствуют о том, что Симонов излазил передний край, получив ценнейшую информацию, что называется из первых рук, от подлинных героев сражения – рядовых бойцов и младших командиров. Находясь на КП третьего дивизиона, помню, получил сведения от одной из батарей, что весь расчет пушки выбыл из строя и огонь ведет какой-то санинструктор. Симонов отыскал его и вот что записал «…Саидов, узбек из Чарджоу. Санинструктор. В боях впервые, он сказал «Когда наши отступили, я перевязывал раненого. Потом увидел пушку. Около нее только один старший лейтенант. Я подошел к нему . Мы подожгли с ним танк. Старшего лейтенанта ранило. Он пополз в землянку. Я продолжал стрелять из орудия. Я раньше пять месяцев учился в училище. А в инструкторы попал, потому что до армии фельдшером был.» Было в его блокноте много и других записей. Побывав в других частях, Симонов возвращается нашу 75-ю и записывает Горишного и его заместителя по политчасти И.А. Власенко.

Горишный говорит: «Устали люди за время наступления. До того устали… Везут тяжелораненых по ухабам, по кочкам. А они, несмотря на боль, спят. Иногда его в медсанбате на стол положат, а он все еще спит. Один раз встречаю повозочных, едут, а на повозках никто не шевелится. «Вы, что мертвых везете?»- «Нет, спят они» «Вообще война другая пошла,- продолжает Горишный- Раньше, вспоминаю, бывало, идет верзила, легко раненый, по сути, почти здоровый, и в ответ на вопрос поет панихиду: «Нас всех разбили, один я остался.» А теперь встречаю: идет из боя грязный, оборванный, два раза раненый, потому что после первого ранения из боя не вышел. «Я – говорит, - с подвысотки иду, наши ее теперь уже беспременно взяли: я под самой под ей лежал.»

В заключении Симонов пишет: «Я не нашел этой записи в блокнотах, но очень хорошо помню то утро, когда немцы прекратили наступление на участке 75-й гвардейской. Мы сидели на наблюдательном пункте и ждали, что вот- вот снова начнется. Ждали час, потом еще час…потом Горишный вдруг сказал фразу, которая в первую секунду показалась мне странной: «Боюсь не пройдут они сегодня на меня» Я не понял и переспросил. И он спокойно. Как маленькому , стал объяснять мне. Что его дивизию сегодня поддерживают восемь артиллерийских полков и чем больше он перебьет наступающих немцев, тем будет ему легче потом, когда самому придется наступать на них. И я запомнил то утро и ту фразу, потому что она была связана с внезапным и острым ощущением, что немцы уже ничего не могут с нами сделать . У меня , как и многих других, переживших сначала страшное для нас лето сорок первого года, почти такое же лето сорок второго, оставался какой –то осадок увиденного, что вот мы, те самые, которых так давили и гнали перед собой немцы, вдруг начали их побеждать. Теперь вот этот осадок наконец исчез. И то, что немцы не могут ничего с нами сделать , и то, что мы бьем их, наконец в порядке вещей»

Вот о таких ратных подвигах наших солдат и командиров, о замечательном поэте Константине Симонове поведала фотография в экспозиции музея и ветеран 75-й гв. с. д. Евгений Георгиевич Капитонов.